ChelyabinskHockey.Com встретился с Павлом Езовских, одним из лучших нападающих «Трактора» 80-х годов, сейчас успешно работающим с молодежной командой «Югры».

Ханты-Мансийск, «Мамонты Югры», грибные леса

- Вы уже пять лет в Ханты-Мансийске. Какая история вас туда привела?

– До этого я четыре года проработал в Белоярском, это тоже в Ханты-Мансийском автономном округе. Как попал туда? Остался без работы в Челябинске. Выхода не было – нужно было искать новую. Ближе к ноябрю появился вариант с командой из Белоярского. Мой друг Владимир Молчанов, который тогда работал директором в школе «Трактора», узнал, что я ищу работу, и представил меня Сергею Маненкову, мэру Белоярского, с которым сам был хорошо знаком. Так я поехал на Север, там как раз начиналось развитие хоккея.

- В Челябинске остаться шансов не было?

– Я работал в «Тракторе-2», когда главным тренером основной команды стал Анатолий Богданов. Он хотел, чтобы мы работали вместе. Но на совете руководителей клуба люди выступили против меня. Небольшой конфликт был у меня с руководством – не хочу поднимать все это сейчас. Даже Геннадий Цыгуров сказал, что не в силах мне помочь.

- Как вы из Белоярского перебрались в Ханты-Мансийск?

– Финансовые потоки регион направил в этот город, там была команда под КХЛ. Им по регламенту нужна была молодежная команда. Я созвонился с директором клуба Борисом Новорусовым и договорился о сотрудничестве. Когда приехал, «Югре» разрешили играть без молодежной команды один год, так что я был завучем школы и занимался формированием молодежной команды. Первых «Мамонтов Югры» мы собрали, как говорится, «по объявлению». Так и закрутилось.

- С вами долго работал еще один известный экс-игрок «Трактора» – Олег Давыдов.

– Олег – большой патриот хоккея, строгий, очень профессиональный. Мне нравилось, как он работал с защитниками. Оставался всегда сверхурочно, видео смотрел, ребятам показывал. С ним и результат мы сделали – выиграли бронзу в 2013 году.

- МХЛ оценила вашу работу, пригласив главным тренером Востока на Кубок Вызова. Приятно?

– Я у Юрзинова-старшего спросил: «Как вы на меня вышли, почему пригласили?». А Владимир Владимирович ответил: «Не скромничай. Ты же постоянно даешь результат, всегда в плей-офф, за медали борешься». Он даже вспомнил, как я приезжал представлять команду и все удивлялись названию «Мамонты Югры». Что, мол, за название такое диковинное?!

- Со стороны иногда кажется, что у подавляющего большинства молодых хоккеистов голова забита не игрой, а деньгами, машинами, гаджетами.

– Сейчас просто все абсолютно другое: страна, ценности, жизнь. Поэтому все и сводится к деньгам. Но традиции все-таки сохранены. Многие молодые игроки на самом деле болеют хоккеем, понимают, что нужно работать, тренируются и хотят попасть в хорошую команду, пробиться наверх.

- В Ханты-Мансийске своеобразный колорит. Вам интересно там жить?

– Красивый город, компактный, воздух чистейший – кедр, пихта, ель! И еда вкусная. В Белоярском меня угощали строганиной, лососиной, ухой местной, так что я приехал в Ханты-Мансийск уже подготовленным. Я уже вошел во вкус.

Город расположен вокруг холмов, которые образовались на месте древнего ледника. Там очень красивые леса, грибные и ягодные – с черникой, земляникой. Часто ходим собирать с женой. А в «Югорской долине» есть бассейн под открытым небом. Круглый год работает. Купаешься – вода голубая и бор вокруг. Красота!

- Морозы спокойно переносите?

– Недельку-другую бывает под минус сорок, прижимает. Но ничего страшного, привык уже.

- Судя по сообщениям СМИ, судьба «Югры» висит на волоске. Как это может отразиться на молодежной команде?

– Все мы понимаем, что сейчас кризис. Но в разговорах с Александром Медведевым и Владимиром Юрзиновым в Череповце, во время Кубка Вызова, я услышал позитивные мотивы. Они говорили, что МХЛ работает хорошо, ее трогать нельзя. Уже достаточно много хоккеистов играет в КХЛ, профессионально растут и тренеры. В том числе с помощью обмена опытом с коллегами из других стран на семинарах Юрзинова.

Что касается основной команды – я наемный работник и не вправе обсуждать эту тему. Моя зона ответственности – «Мамонты Югры».

Козье молоко, техник-электромеханик, Гретцки

- Вы ведь выросли в многодетной семье?

– Да, у меня семь братьев. Мы с Саней, мои братом-близнецом, самые младшие – мама нас родила, когда ей было уже за сорок. А старший брат появился на свет в 1942 году, второй – в 1943-м. Мы в своем доме жили, на ЧТЗ, держали свиней, коз – можно сказать, на козьем молоке вскормлены были. Отец работал целыми днями строителем, охотился часто. Мы с братом росли в брежневскую эпоху, жизнь уже была более-менее стабильной. Мы были самыми младшими, поэтому старшие сваливали на нас всю работу по дому и огороду, по животным – тоже. Тогда и привили мне трудолюбие.

- В большой хоккей попали благодаря Юрию Шумакову?

– Он жил на нашей улице, через дома. Мы с Саньком гоняли шайбу во дворе, Юра увидел нас, сказал: «Пацаны, здорово вы на коньках катаетесь. Приходите в «Трактор»», я вас подведу к кому нужно». Мы пришли и никого не нашли во дворце ЧТЗ – ни Шумакова, никого. Видимо, они все в поездке были с командой. Несколько дней подряд туда приходили, а потом все-таки попали на тренировку – к Владимиру Мурашову. Он дал всем задание прокатиться туда-сюда, с шайбой повозиться.

Тогда на ЧТЗ было верхнее поле, вокруг которого располагался круг для массового катания. Так вот, кто попадал в команду – оставался в коробке, те же, кому не повезло, отправлялись на этот любительский круг. Взяли из всех только пятерых. Мы с братом были в их числе. Очень довольные ходили! Было нам по десять лет.

- История вашего перехода из «Трактора-2» в московское «Динамо» обросла легендами.

– Я играл у Петра Дубровина, в челябинском «Металлурге» – во второй лиге, с мужиками. Очень полезный опыт был. А Анатолий Кострюков меня и других молодых игроков брал на просмотр все время – так мы оказались в Москве, на турнире на призы «Советского спорта». Там со мной и связались представители «Динамо». Виталий Давыдов подошел после одной игры, спросил, не хочу ли я в «Динамо» играть? Потом я поднялся к Юрзинову, который сказал, что я им понравился, надо переходить: «В команде уже есть челябинцы. В обиду тебя не дадут». Я сначала растерялся, но потом, конечно, согласился. Я заканчивал техникум в Челябинске, играл во второй лиге, а тут «Динамо». Плюс возраст служить подошел.

- В каком техникуме учились?

– В железнодорожном. Я по профессии техник-электромеханик рефрижераторного подвижного состава.

- Где жили в Москве?

– В Новогорске, на базе «Динамо».

- По ходу первого же сезона в «Динамо» вы сыграли на молодежном чемпионате мира-1978.

– Меня пригласил Виталий Давыдов, второй тренер «Динамо», он возил эту сборную на чемпионат в Канаду. Играли тогда в Квебеке и Монреале, в знаменитом «Форуме». Молодежная сборная была фантастической по составу – Фетисов, Касатонов, наши челябинские ребята – Мыльников, Стариков, Тыжных, Сережа Макаров, Парамонов. За Канаду тогда играл Гретцки. В шестнадцать лет! Он на турнире набрал 17 (8+9) очков в шести матчах и стал лучшим бомбардиром чемпионата, феноменальный результат!

У меня до сих пор есть канадская газета, где отчет о матче и фотография – Грецки в этом своем шлемчике, а я его на клюшку подцепил и везу.

- Как закончился матч с Канадой?

– Это был второй групповой этап. Мы выиграли 3:2. С утра перед матчем на раскатке появился Озеров, с тросточкой. И своим зычным голосом почти прокричал: «Парни, весь Советский Союз за вас! От вас ждут только победы! Сделайте это!». У нас, молодых пацанов, понятное дело – мурашки по коже.

А еще на установке легендарный Анатолий Тарасов каждого отдельно потихонечку настроил, хоть и не был тренером нашей команды. Вышли – с крыльями. Бились, ложились под шайбы, зубами рвали. В финале же обыграли Швецию и стали чемпионами мира.

- Почему в итоге вернулись в Челябинск? Всегда все стремились в Москву, а не наоборот.

– В сезоне 1979/1980 я играл уже не так много, но меня хотели все-таки оставить. Даже голосование было: участвовали Васильев, Мальцев, Билялетдинов, Юрзинов, Голубович и еще два человека. Счет был 3:3, но Голубович – как мне потом рассказал Васильев – оказался против. Я проиграл 3:4. После чего мне предложили продолжить в одном из клубов ведомства – в Минске, где я уже выступал, Харькове или Риге.

Еще мне голову кружил Кулагин из «Спартака». И на следующий день после этого голосования я поехал на матч «Спартака» с «Трактором», о котором, конечно, никогда не забывал в Москве. На трибунах встретил Шустова и Казарина, начальника команды. Подсели ко мне с двух сторон и давай обрабатывать. И девушка моя еще назад сильно звала, моя жена будущая. Так я и вернулся.

Думал ли о том, что карьера могла сложиться иначе, останься в столице? Много раз задавал себе этот вопрос. Может быть.

Доломитовые Альпы, Освенчим, «Трактор»

- С кем играли, когда вернулись в «Трактор»?

– У нас тройка была: Белоусов – справа, я – слева, в центре – Шумаков. Потом к новому году Быков из «Металлурга» пришел, его к нам поставили вместо Шумакова. Сзади были – Николай Макаров и Иконников. Хорошая пятерка была. В удовольствие было играть.

- Сейчас с Белоусовым общаетесь?

– Конечно! Постоянно! Когда Константиныч с «Трактором» приезжал в Ханты-Мансийск, мы всегда старались встретиться, посидеть, поговорить – я приезжал к ним на арену или в гостиницу. Очень хороший тренер и человек.

- Какой из десяти сезонов в «Тракторе» был для вас самым лучшим?

– Первые два. У меня были хорошие показатели, потом спад пошел. Я считаю, что после трех-четырех лет игроку команду надо менять – все приедается. Это одна причина. Вторая – снизил требования к себе. Вышел на определенный уровень, надо было расти, больше работать, но я этого не сделал.

Уже после травмы – я задние кресты порвал и у меня был мениск – думал заканчивать с хоккеем, но голова «включилась». Надо было заниматься ногой – просто чтобы жить нормально, ходить нормально. Я начал много работать и пересилил эту ситуацию. Это было в 1987 году, а в 1990, когда я уже был возрастным игроком, пришло то самое бронзовое белоусовское поколение.

Я уехал в Италию и все там окончательно переосмыслил. Там ты сам по себе, никому не нужен, следишь за собой сам, работаешь больше сам. Если ты не показываешь уровня, не забиваешь – сразу закончишь. Возьмут другого.

- В Италии вы набрали 52 очка в 46 матчах.

– Уровень там, конечно, ниже, чем в чемпионате СССР. Тем не менее, интересно было. Канадский стиль такой, который всегда мне нравился – жесткий, быстрый.

- Вы же туда через «Совинтерспорт» попали?

– О том, какие проценты с контрактов игроков брала эта организация, думаю, все знают. Они подписали меня в клуб из Брунико, курортного городка на границе с Австрией. Это бывшая немецкая территория, перешедшая Италии после Первой мировой войны. Горная местность, порядок, чистота, великолепный горнолыжный курорт Кронплатц в Доломитовых Альпах – мы там катались один раз, аккуратненько так, потому что до этого только у нас в Челябинске пробовали горные лыжи, на Монахах.

- С вами в клубе играл Александр Глазков?

– Да, он – с семьей ездил, а у меня сыновья были в начальных классах, нам не разрешили их взять. Да и школа ближайшая была лишь в Милане, в посольстве – за 400 километров от нас. Заочного образования тогда не было, так бы сами с женой с ребятами занимались. Так что, когда речь зашла о продлении контракта, жена сказала, что без детей жить в Италии больше не готова.

- Пасты наелись на всю жизнь?

– Нет, пицца больше всего понравилась. Интересно было смотреть, как они ее готовят – волшебство настоящее! Подбрасывают, ловят, крутя на руках. И пицца-то – огромная! Когда принесли в первый раз, подумал – не съем.

Игры у нас были во вторник и пятницу. После каждой клуб оплачивал команде ужин в ресторане, так что мы многое перепробовали из местной кухни. В общем, очень интересный опыт, полезный. Со всех точек зрения.

- Чем запомнились два сезона в Польше?

– Я играл в шахтерском городке Янов, недалеко от Катовице, за команду «Напшут», что переводится как «Вперед». В чемпионате оказалось четыре более-менее приличные команды, а в остальном было довольно скучно.

А еще… Вы знаете, поляки говорят «Освенчим». Освенцим – немецкое название, поляков оскорбляет, если кто-нибудь так произносит. Тяжелое место, мы были на экскурсии однажды. И постоянно мимо ездили на игры и обратно.

- Долго пришлось себя искать после возвращения из Польши и окончания карьеры игрока?

– На самом деле я пожалел, что в Польшу поехал. После Италии я ведь у Николая Макарова играл, в «Мечеле». Надо было продолжать, до конца играть здесь. Конечно, в Польше я ходил в лидерах, но денег толком не заработал, удовольствия не получил и потерял ситуацию здесь – в Челябинске меня подзабыли.

С тренерской работой все случайно получилось. Однажды я зашел в школу «Трактора» и попал на игру «УралАЗа» – региональной команды, которую тренировал Виктор Соколов. Он меня спросил, куда я пропал. Я ответил, что мне надоело в Польше, хочу вернуться. И Соколов сразу предложил прийти в «УралАЗ». На мое усмотрение – игроком или тренером, он сам тогда собирался в школу переходить работать. Он и дал мне путевку в тренерскую жизнь. Благодарен этому человеку безмерно!

- В Миассе было не тяжело после Польши?

– Нет, это же наша область – до Челябинска полтора часа езды. К тому же мы почти там не жили. Там не было искусственного льда. Тренировались и жили в Челябинске.

- Что вас сейчас связывает с Челябинском?

– Это моя родина, у меня там семья, внуки. Всегда слежу пристально за тем, что в челябинском хоккее происходит. Очень переживал за Белоусова в прошлом году, когда у команды не получалось. Сейчас тоже переживаю. Надеюсь, «Трактор» попадет в плей-офф, несмотря на сложную ситуацию в таблице и серьезную борьбу.

Фото: ugra-mhl.ru, worldhockeyclassic.ru